Сергей Зверев в ОзерскеОбщество, 8 июня 2011 15:14, Александр Волынцев
С тех пор, как об Озерске стало можно говорить вслух и в прессе, а также упоминать на географических картах, в наш город стали впускать и людей, не связанных напрямую с деятельностью ФГУП «ПО «Маяк» или органов какой-то там безопасности.
Стали внутрь нашего далеко не пушкинского «заповедника» проникать (среди прочих делегаций) и деятели культуры и искусств, а также – представители областных, региональных и федеральных СМИ.
Не так давно в нашем городе побывал человек, голос которого с детства слышало новое поколение постсоветских жителей Челябинской области. Но, как это часто бывает, слышать мы слышим, но не всегда видим. Тем более, если человек этот – радиожурналист.
Итак, в Озерске побывал один из ведущих журналистов ЧГТРК – Сергей Васильевич Зверев. В программе его однодневного визита (помимо рабочих встреч) была и встреча с сотрудниками озерской библиотечной системы, состоявшаяся в читальном зале Центральной городской библиотеки, куда его «спровоцировала» зайти Надежда Анатольевна Капитонова, известнейший в Челябинской области специалист по детской (и не только детской) литературе. И начался обстоятельный разговор.
 НЕМНОГО О СЕБЕ, ПАРАШЮТЕ И ПРОРУБИ
- Родом я из города Верхний Тагил Свердловской области. Все знают Нижний Тагил, а я – из Верхнего. Закончил факультет журналистики Уральского госуниверситета, по распределению попал в Челябинск. И вот с тех пор, с 1978 года – на радио.
А в прошлом году отметили 20 лет, как передачу веду по понедельникам «Утренний диалог». Мы были первыми, кто в прямой эфир вышел. По понедельникам 21 год утром рано встаю в пять утра уже на работе. Если передачи в шесть уже начинаются…
Темой книг занялся в последние годы. И оказался такой темный. Ну, правильно, я вспоминаю детство - книг-то почти не было. Только классику можно было найти в библиотеке. А сейчас с помощью Надежды Анатольевны, узнаю всё новое и новое. И я считаю, что сделать что-то интересное можно только тогда, когда самому интересно. Потому что если самому не интересно, то и спрашивать не интересно. Мне часто говорят: «А какие вы вопросы будете задавать?» Я отвечаю: «Прежде чем вопросы задавать надо предмет знать» Поэтому – век живи, век учись.
Как пришел на радио, так и не ухожу, и видимо, уже и не уйду.
- Кроме работы, что еще интересного в вашей жизни?
- Видите, у меня принцип такой: всё о чем говоришь, нужно испытать на себе и попробовать. Поэтому, если делаю репортаж из проруби, то, значит, надо туда обязательно нырнуть. Нырял раза два в год. А этой зимой мы впервые раз в неделю с Помыкаловым, после записи передачи в понедельник, ездили в прорубь нырять. Последний раз приехали, а к ней уже не подойти: там уже лед растаял. Не болел пока нырял. А теперь вот прорубь закончилась, что-то приболел…
Репортаж о прыжках с парашютом – тоже сделал. Правда не знаю, удачно или нет… Была осень ветер, а подготовка была… Накануне посидели с военными летчиками в бане. Они говорят: «Завтра пойдем прыгать с парашютом?» «Пойдем!» - отвечаю. Приехал на машине. Прыгнул. Сильно ударился ногой. Хорошо с собой магнитофона не было. Оставил на земле у кого-то. Думаю, приземлюсь, возьму и буду записывать. Мне его тут же подтащили, дали микрофон, я давай в него кряхтеть.
Я там еще побегал, записал, наверное, где-то с полчаса. Сел на машину, успел доехать до дома… А уже из машины я выйти не мог. Отвезли меня в «скорую». Оказалось у меня три кости сломано. В плюсне, на ноге. Тут же сделали операцию. После этого я еще три месяца не работал… Вспоминаю это с большим удовольствием. Потому что за все время работы это был самый хороший отдых. Лежишь в гипсе, за тобой ухаживают – это очень хорошо…
- Это было в первый и последний раз?
- Да…
- Еще прыгали?
- Прыгал. Но во сне… И честно говоря, хочется очень. Потому что говорят, что первый раз прыгаешь – еще не понимаешь ничего. Прыгнул и прыгнул. Там 600 метров с вертолета – не успеваешь ничего понять. Парашют быстро раскрывается, а хотелось бы, конечно, как некоторые испытать свободное падение. Но это с инструктором, с большой высоты… А сейчас уже наверное, не очень и можно. Всё надо делать во время.
Давно мечтал сделать репортаж с нашей телевышки. Решился несколько лет назад: был юбилей у телевизионной башни. Все-таки мне разрешили. Там на нее можно залезать только тогда, когда ее отключают, когда идет профилактика. Полез, нацепив на себя магнитофон, высоко я не смог залезть, залез метров на тридцать и понял, что если я полезу еще выше, то вниз слезть сил у меня уже не хватит. И так после этого неделю болели ноги. Но репортаж сделал.
А что касается поездок… В 80-годы, когда работал в молодежной редакции, ездили много. И на подводную лодку нашу, и потом в Чечню как-то с журналистами ездили. Тоже, ничего страшного не было. Просто не подпускали туда, где уж сильно стреляют. Грязюка страшная была тогда. Видели – кого-то поймали, какого-то чеченца, надели ему на голову мешок. А самое главное впечатление и удивление было… Чтоб мы так жили! Едешь по Чечне, по деревням – заборы кирпичные, дома красивые, жили они, конечно… Смотрели на наши деревни и на их, сравнивали… И все мы думали: чего же им не хватает?
 ОМОНОМ ПО ГОЛОВЕ
- А какое самое яркое впечатление было в работе?
- …Может быть вы помните, когда был винный бунт в Челябинске. В те годы, когда не было водки. Началась драка, и я попал под раздачу между толпой и омоновцами. Омоновцам дали команду «вперед!», и они побежали. А стою посреди, между толпой и ними: «Я – журналист! Я – журналист!» Какое там… Дубинкой – в лицо. Я упал. И каждый омоновец, который мимо пробегал, мне добавлял. Потом последний уже бежал, командир, я ему кричу: «Я – журналист!» Он меня поднял, повел… А там вот так ОМОН стоит, дальше просто милиция, потом автобусы и уже внутри журналисты… Фингал под глазом долго был…
Лет пять назад думаю: надо бы что-то написать, есть такие эпизоды… Написал одну главу про парашют. И всё. Лень. «Ладно, - думаю, - потом…» Но надо. Потому что, действительно, есть про что написать.
Бывали интересные эпизоды. Например, я – единственный из журналистов в Челябинске, кто видел, когда у нас взорвался и загорелся газопровод большого диаметра. Возле Долгой. Там диаметр трубы – метра полтора. И вот был взрыв. Вечером смотрю – с северо-запада зарево какое-то куда-то на север. Ну, думаю, может быть кажется… Давай звонить в дежурку. Отвечают, что возле Долгой что-то взорвалось. Вроде – газ… Думал-думал, думал-думал… Все равно, сел в машину, поехал. Там оцепление, давай связываться с генералом: «Товарищ генерал, тут журналист прорывается…» Проехал… И вот представляете, за километр от этого пламени и жар, и гул. Я записал интервью, сделал материал, а к утру уже все погасло.
- Сейчас жалеете, что погасло?
- (хохочет) Я жалею, что не снял, тогда не было техники такой, как сейчас. А звук… Радио… Кстати, когда телевидение развивалось, нам говорили, что радио умрет. Точно так же, как сейчас говорят, что интернет похоронит книги. Что печатных книг не будет. Да будут они.Вон, на Западе, уже наелись интернета и отказываются иметь его дома. А книгу взять в руки…
 «ПЛЫЛА, КАЧАЛАСЬ ЛОДОЧКА…»
- Демократию почувствовали?
- Знаете, я демократию почувствовал после перестройки, в 90-е годы, как бы там ни ругали Ельцина, но именно тогда стала появляться демократия. Социализм как вспомнишь… И сейчас еще встречаются списки запрещенных авторов: композиторов, поэтов, которые уехали за границу, - песни их нельзя было давать в эфир. А какая цензура у нас была! Это обязательно надо было там что-нибудь у тебя вычеркнуть. Про Озерск, например, упоминать было нельзя. Даже Машзавод в Миассе нельзя было называть Машзаводом.
И вот так, если два «вычерка» в месяц – уже давали нагоняй. Поэтому мы сначала шли, делали передачу, передачу сделал – надо всё расшифровать слово в слово (сейчас этого нет) звук перевести на бумагу, отнести сначала главному редактору, потом заместителю председателя, потом литовать цензору, всё это подписывалось. Как мне говорили: «Если у вас есть какой-то вопрос, вы придите, с нами согласуйте, мы вычеркнем заранее то, что не надо»… Нельзя, например, было говорить какова у нас преступность, цифры приводить. Можно рассказать только о каком-то преступлении конкретном.
Потом в 90-годы мы почувствовали некие сдвиги и внутри коллектива, я думаю, что и вы помните, как на предприятиях стали проводиться выборы, у нас редакционный совет появился, решали всё коллегиально. Но всё это быстро прекратилось. А сейчас такое впечатление, что даже хуже стало, чем при советской власти.
- Так говорят же цензуры нет?
- Есть она, цензура. У нас видите как: эффект маятника. Сначала – в одну сторону, потом в другую…. Что касается религии: сначала полностью отрицали, сейчас попробуй, скажи что-нибудь, если ты неверующий. Зато в интернете можно говорить всё. К сожалению, даже больше, чем всё.
- Кстати, у архиепископа Феофана не брали интервью?
- Хм… Нет. Я делал комментарий на «Вести FM». У нас по Конституции Церковь отделена от государства. А такое впечатление… Вы видели, как его встречали, когда он прилетел? Его встречал почетный караул военный. Так встречают только высших государственных чиновников. Или он говорит, что якобы договорился с главой города, чтобы перенесли субботники. Потому что они Пасху помешают праздновать. Неужели в грязном городе лучше праздновать? Много таких странных вещей… Поэтому я часто сравниваю нашу Церковь (я не о религии говорю, а об институте Церкви) с той же КПСС. Точно так же верхние, главные чиновники церковные живут в роскоши, а рядовые… Ну, это отражение всего нашего гражданского общества.
А вообще, если говорить о перестройке 1985 года, то мы начинали многие темы тогда впервые. Например, о дедовщине в армии. Мы с Ириной Голышевой (была такая журналистка, её, к сожалению, уже нет с нами) первые начали говорить о дедовщине в армии. Так тогда нас заклеймили… Вы представляете, такая же встреча была в одном из военных училищ. И вот мы вдвоем так сидим, а там – полный зал офицеров, зал побольше раза в два. Как нас только… Что и воду-то мы льем на мельницу империализма, и устои армии-то мы подрываем… А потом уже приходилось принимать участие в том, как знакомая выкрадывала из армии своего сына. Его там били, она приехала, переодела его, и правдами-неправдами вывозила его в Челябинск, а потом здесь его прятала. И пока до Москвы не дошли, до каких-то генералов, чтобы его защитить… Его перевели в какую-то часть в Челябинске, он дослужил. Всё там уже нормально было.
 ПОСЛЕДНЯЯ ИНСТАНЦИЯ
- Раньше письмами заваливали, а сейчас есть какая-то обратная связь?
- Сейчас у нас есть «народный телефон», куда можно позвонить и на автоответчик можно сказать все, что хочешь. Но таких интересных, содержательных писем не много. Чаще люди просто жалуются на что-то. Чаще всего на ЖКХ… Мало того! Вот, подъезжаю я к дому, где дети у меня живут. Женщина подходит, говорит: «Откройте окно». Открываю.
- Вы же на радио работаете?
- Да.
- Ну, вы посмотрите, почему у нас во дворе дороги не делают?
- А вы где живете? В этом доме?
- В этом.
- Это ваш дом?
- Мой.
- Так вы же владелец, не я. Почему вы-то не добиваетесь? Разве это не ваше дело?
- Да мы так привыкли. Лучше пожалуемся кому-нибудь, чтобы кто-то куда-то написал и всё.
Вот в этом плане еще мало что изменилось с советских времен. Тогда можно было обратиться в высшую инстанцию: в партком, в райком. Какая-то реакция была. А сейчас… Сложно добиться какой-то реакции, поэтому СМИ – это последняя инстанция, куда жалуются.
Но есть интересные письма. Например, я вспоминал сейчас, мы с коллегой-журналистом общались, мне еще Озерск помнится (к сожалению, заочно) по тем письмам, которые мне писал отсюда Николай Павлович Куликов. Я до сих пор помню. Получал интереснейшие, великолепные письма от него. Такие интересные письма и стихи про Пафнутия, его кота. До сих пор помню. Приятно, когда есть такие радиослушатели, с которыми устанавливается такая невидимая связь… Но с ним пришлось только переписываться. Вот сейчас мне дали фильм о нем «Поле Куликова».
 ЗВЕЗДНЫЙ ВЕТЕР
- Встречались ли вам интересные люди, кто вас душевно задел? Вот вы, например, Митяева записывали…
- Митяев… Знал бы я… В 1980 (или 1981-м) году я пришел записывать, что они пели, в институт физкультуры. И пел Митяев с кем-то еще. Я его записал и записал. Даже не поговорил. У него тогда только-только родился первый ребенок, он написал песню «Родильный дом». Мы встретились потом уже через тридцать лет, я снова его записал…
Честно говоря, когда звезды приезжают, я стараюсь с ними не общаться. Если только мне кто-то интересен. О звездах сейчас можно в интернете почитать всё. А так, из последних… Совершенно случайно бывают встречи. Пригласили на семинар в педагогический институт. Причем по английскому языку. Я час ждал, чтобы записать профессора из МГУ Светлану Григорьевну Тер-Минасову… Как интересно! И мы поговорили час, а ей уже на обед, она сказала, что «готова пропустить обед, давайте договорим»... У нее есть книжка великолепная. Я ее сейчас читаю. В электронном виде, потому что ее не найти в Челябинске. Она сравнивает языки, и как язык отражает культуру людей вообще. Очень интересно.
Из звезд кино - мне интересны фильмы режиссера Астрахана («Все будет хорошо» и другие). Я его записывал, когда он приезжал. С удовольствием записывал, потому что он мне интересен, как человек. Мне интересны его фильмы. А если это просто «звезда», которая никак меня не трогает, не затрагивает душу, то…
И многим кажется, что если «звезда», то человек неприступный какой-то. Но вот записывал Митяева – ничего подобного. Точно так же, как мне очень нравится наш очень известный, но его, может быть, больше знают во всем мире, чем у нас – фотограф Сергей Григорьевич Васильев. Просто чудесный, очень простой человек. Я с ним познакомился, когда мы поехали в Чечню.
 ДОРОГОЙ ТАРИФ ОГРАНИЧЕННЫХ МИНУТ
- Реакция какая-то есть от родителей, например, на ваши передачи о книгах?
- До нас чаще всего доходит отрицательная реакция: когда что-то не нравится – реакция есть. Но вообще-то когда спустя полгода передачу помнят, когда уже и автор и участники про нее забыли, – это дорогого стоит.
Конечно, сейчас радио слушают меньше. От точек проводного радио отказываются. Звонит мне, например, какая-то бабушка:
- Радио?
- Радио.
- Скажите, а как отказаться от радиоточки?
У меня и раньше не было иллюзии, что все нас слушают, все нас знают… Никогда такого не было. А сейчас еще меньше. Тем более приятно приехать в Озерск, где я знаю, что здесь наше радио работает и его слушают. Это очень приятно. И когда делаешь передачу – ориентируешься, когда что говорить. Потому что у нас есть отрезок в понедельник с 6.10 до 7.00. Вроде бы рано, но, допустим, врачи, учителя – слушают только до 7.00. А с 7.00 до 8.00 уже не успевают.
Самый лучший комплемент в мой адрес был такой. Звонит радиослушатель и говорит: «Я на вас пожалуюсь! Я из-за вас на работу опаздываю!» Приятно. Сейчас мы развиваемся, пытаемся выйти на FM-диапазон. Кое-что и в интернет выкладываем. Самое интересное. Или что-то по особым просьбам, издалека.
- А какой-то архив передач делается?
- Сейчас стараемся все записи хранить. Но это такой объем… Я еще застал те времена, когда мы пленку резали ножницами и склеивали клеем. Представляете? Вот такие бобины режешь ножницами, склеиваешь клеем, и мешками выбрасываешь обрезки. Тогда хранить информацию было сложно. Да и вообще, когда молодой, кажется – а! зачем? неинтересно… А чем старше становишься, думаешь, елки-палки, сколько интересного…
- У вас есть любимые темы?
- Честно говоря… Нелюбимые есть. Это политика. И политика, и политики. Любимые – всё, что касается духовности, тех же книг, чем дальше живешь, тем больше читаешь. Чем больше читаешь, тем больше понимаешь, как мало прочитано… С одной стороны хочется вернуться к классике, того же Гончарова перечитать…. А с другой стороны – столько нового, что… А на то и на другое – уже не хватает. Сейчас с каждым годом каждая минута становится всё дороже и дороже. Если исходить из рыночных законов: чем их меньше, тем дороже (смеется).
***
Как не разделить отношение известного журналиста к «звездам», к политикам и к «звездам» в политике? Когда так не редко в политику идут люди, страдающие страшными комплексами и жаждущие хоть как-то их реализовать…
Пользы от «услуг» таких «слуг народа» - прямо скажем, немного.
Об этом, кстати, упоминал и Владимир Соловьев во время своей очередной программы «Поединок» в прошлый четверг… (ВИДЕО)
Александр Волынцев
Если вы стали очевидцем какого-либо события, присылайте сообщения, фото и видео на любой мессенджер (viber, whatsAppp, telegram) - +7 902 896 51 63 или почту редакции panorama@ozersk74.ru, либо через форму добавления новостей, а также в нашу группу «ВКонтакте». Телефон редакции 5-94-14. Отклики читателей
Внимание! Ваши комментарии будут показаны на нашем сайте только после их проверки модератором. |
Если вы стали очевидцем происшествия, аварии или необычного и интересного события, расскажите об этом посетителям нашего сайта. Фото и видео приветствуются.
Добавить новость| • | Повар |
| • | Работник раздачи |
| • | водитель категории "Д"; |
| • | Водитель В,С |
| • | электробезопасность |
| • | охранник |
