«Я стала помогать ему, но тут сама упала…»

Подходим к холодильнику, открываем, выбираем ...

Перед этим действом ходили в магазин, а там тоже есть на что посмотреть и что прикупить к обеду, завтраку и ужину. И даже на будущее - в морозильник. Без очереди. Без карточек. Без взвешивания – «Вот вам ваш кусочек хлеба».

А ещё перекусы на работе с чаем или кофе.

* * *

Не могу представить, как они выживали, если в сутки на человека полагалось только 125 граммов хлеба. И больше ничего! Да и хлеб этот был совсем не таким, к какому мы привыкли. В состав его входило от 2 до 10 процентов пищевой целлюлозы, жмыха, обойной пыли, выбойки из мешков, хвои и 75% ржаной обойной муки.

А ещё холод. Зима 1941 была особенно суровой - 32.

Батареи не грели, водопровод не работал. Люди жгли в буржуйках книги, мебель.

* * *

Моя бабушка Ядвига Мартыновна и мой дед Павел Александрович Куликовы пережили блокаду с первого до последнего дня. Дед про блокаду никогда не проронил ни единого слова. Берёг, наверное, мою неокрепшую детскую психику. Только со слов бабушки знаю, что он работал на Кировском заводе (бывшем Путиловском). В начале войны многие специалисты завода были эвакуированы в Челябинск. Но немало осталось и в Ленинграде. Завод, оказавшийся почти на линии фронта, продолжал собирать и ремонтировать танки и другую бронетехнику.

(Из официальных источников: за годы войны на территорию завода упало 4680 снарядов, 770 бомб, 139 человек было убито осколками бомб и снарядов, 788 получили ранение, более 2500 заводчан умерло от истощения).

Дед работал на заводе сутками. Когда приходил домой, бабушка первым делом вытряхивала из карманов его рабочей одежды мышиные хвосты. Он мышами «перекусывал».

Бабушка работала на телефонной станции всю войну, отсюда в её обращении к особам женского пола непривычное уже для нас - «барышня»: «Барышня, будьте добры…», «Барышня, скажите, пожалуйста…». Когда ходили трамваи, добиралась на работу на них.

Потом только пешком. А это несколько километров в день туда и обратно. А ещё надо было добывать воду. И это тоже путь ни в один километр.

Снова хочу представить себя на её месте и не могу: «позавтракав» 125 граммами хлеба, плетусь в морозное утро за несколько километров на телефонную станцию. Артобстрел, вой сирен, трупы…

Нет, даже бы не пошла. Хотя деваться-то было некуда.

* * *

Как-то мы с бабушкой ехали в электричке на дачу в посёлок Вырицу. Участок в 50 соток был выделен моему прадеду задолго до войны. С раннего детства и потом каждые школьные каникулы я проводила там. Добираться от Ленинграда надо было около часа, затем ещё три километра пешком до нашего участка. И вот в электричке (один-единственный раз!) бабушка мне поведала несколько эпизодов из пережитого:

«Однажды я шла по улице и увидела лежащего на снегу ещё живого человека. Он протянул ко мне руку, прося о помощи. Сам подняться был не в силах. Я стала помогать ему, но тут уже сама упала. Тогда пришёл его черед помочь мне. Но, подняв меня, он снова упал. И вот так, Наташа, повторялось много раз…

- Как-то, раздобыв кастрюльку супа, возвращалась домой. Но начался артобстрел, я упала, кастрюля выпала из рук, суп (вода с мороженой картошкой) пролился на землю. Такая драгоценность! Я стала просто высасывать его с замёрзшей земли…

- Выпало счастье сходить в баню. Люди, которые пришли помыться, похожи были на скелеты, но среди толпы выделялись две дамочки с довольно упитанными телесами, смотрели мы на них и не знали, завидовать или негодовать…»

* * *

Ходили легенды о питании обитателей Смольного. Якобы ели они в блокаду и настоящий белый хлеб, и чёрную икру, и апельсины… Часто недоеденное обслуга закапывала во дворе Смольного. Теперь это уже не легенды, а подтверждённый факт.

В бабушкином альбоме была фотографии собачки. Собачка с большими выразительными глазами сидела в старинном кресле. Её звали Жулька. «В блокаду, Наташа, мы Жульку съели…»

Вот пишу «бабушка, бабушка», а ей ведь в то время не было и 45 лет! И она уже лет в 60, обладая прекрасным чувством юмора, любила повторять за героиней Фаины Раневской:

«Я никогда не была красива, но всегда была чертовски мила!».

Мои будущие родители, студенты Ленинградского технологического института им. Ленсовета, эвакуировались с институтом в Ташкент, пробыв в блокаде три месяца.

* * *

Прадед Мартын Семинас (литовец) и прабабушка Антонина Бжезинская (полька) умерли от голода в 1942… Как рассказывала бабушка, трупы сразу не вывозили,чтобы ещё месяц за них получать хлебные карточки. Да и сил не было.

Прабабушке, рассказывала бабушка, крысы обгрызли всё лицо, пока она лежала на кухне. Прабабушка и прадед похоронены в братской могиле на Пискарёвском кладбище.

* * *

Во время блокады в нашем дачном доме стояли румыны, воевавшие на стороне фашистов. Они полностью оккупировали Вырицу. Когда они были изгнаны и бабушка с дедом вернулись на дачу, то были поражены: всё осталось в целости и сохранности!

Не была разбита ни одна чашка, не спилена ни одна яблоня, не украдена ни одна вещь. И весь посёлок остался цел и невредим. Люди объясняли это тем, что Вырица находилась под защитой священника Серафима Вырицкого.

Его побаивались, и к нему за советом приходили даже немецкие офицеры.

Об этом я узнала уже из документального фильма о Серафиме Вырицком.

Но когда пришли 90-е, то неизвестные зимой проникли в наш дачный дом, выломали окна, сняли с дверей бронзовые ручки, и всё перевернули вверх дном. Не лучше фашистов оказались.

На фото стоят: моя прабабушка Антонина, мой дед Павел; сидят: слева бабушка Ядвига, моя тётя (она тоже ребёнком полностью пережила блокаду и умерла в возрасте 94-х лет), прадед. На перилах мой отец. Снимок примерно 1930 года.

Моя мама – студентка технологического института. Ленинград. Осень. 1941-го года. После окончания института маму оставляли на кафедре, но она уехала вслед за отцом в Челябинск-40. Проработала на заводе 25 руководителем БТК.

Мой дед Павел (справа). После войны до пенсии работал в ремесленном училище. Рядом с ним Василь Васильевич Базилевич, тоже блокадник. Потомок, кстати, Мазепы. Показывал нам соответствующую грамоту.

Ленинградские девчонки. Проспект Стачек, Кировский район. Слева и справа мои подружки и соседки по коммунальной квартире Рита и Ната Аршиновы. Их отец служил на Балтийском флоте, погиб, защищая Ленинград. (В центре я).

Бабушка и дед были награждены медалями «За оборону Ленинграда». Всю жизнь так и прожили в коммуналке.

P.S. Мои сыновья Денис и Игорь хорошо знают историю блокады. Старший, Денис, нет-нет, да и напомнит своей дочке Юле (прапраправнучке блокадников), если на её тарелке что-то остаётся: «Не забывай, у нас в семье есть погибшие от голода…»

Наталья Павловская (Фото из семейного альбома)  

Если вы стали очевидцем какого-либо события, присылайте сообщения, фото и видео на почту редакции panorama@ozersk74.ru, либо через форму добавления новостей, а также в нашу группу «ВКонтакте». Телефон редакции 5-94-14.