Жили на 24 рубля и не тужили

Вчера отмечался Татьянин день. И мы отмечали. Вспоминали свои студенческие годы. Они более яркие, считаю, чем школьные. Главное, отсутствие тотального контроля со стороны родителей. Никто не пристаёт с извечным: «Уроки сделал? Дневник покажи!» 

И родителей в деканат не вызовут. Смешно ведь, если бы родители спрашивали: к семинару подготовился? Дай-ка проверю, что ты там на лекции записал! Есть и обратная сторона: от сессии до сессии живут студенты весело. Можно иногда и лекцию прогулять, но за это  были выговоры и  наказания.

Как мы жили? Челябинск. Середина 60-х. Общежитие мне сразу предоставило место. В комнате нас было трое. Повезло. В других комнатах от четырёх до шести человек.  Тем более повезло, что одна из моих соседок была Ленинский стипендиат. У нас была стипендия обычная - 24 руб., у  неё повышенная. Точно не помню, но раза в два, три больше. Она очень серьёзно относилась к учёбе, и нас это заставляло подтягиваться. За общежитие платили 3 рубля. Душ в подвале, сырость, тусклый свет, поэтому предпочитали ходить в баню, а утром полоскаться в раковине в туалете. Горячей воды тогда не было. Постельное белье стирали сами, в тазике, хотя у коменданта можно было получить свежее. Но оно было серое, страшное. Наша комната была образцовой. Мы создали, как смогли, красоту и уют и, если приходила комиссия, то ей показывали нашу комнату. 

Мы часто покупали абонементы в театр и филармонию. Запомнился спектакль с Игорем Ильинским, скрипач В. Климов, сеанс с Вольфом Мессингом…

Челябинск. Улица Кирова, середина 1960-х гг. Фото из открытых источников

В свободные вечера любили дефилировать по проспекту Ленина, дойти до главного гастронома. Это у нас называлось «пойдём, посмотрим на ветчину». С продуктами было плоховато. Часто хотелось есть. В магазинах полупустые полки. За хлебом стояли длинные очереди. Питались мы иногда  в студенческой столовой. Её мы называли «Тошниловкой». Настолько там была отвратительная еда.  И запах тошнотворный. И никаких СЭС, Роспотрбнадзоров. Зато дёшево. На переменах между парами бежали в буфет за пирожками с повидлом. Стоили они 5 копеек, пережаренные, но в юности у всех желудки лужёные.   Со стипендии шли в пельменное кафе «Уют». Пельмени повариха лепила прямо перед варкой. Забрав свои порции, садились за столик. Там уже стояли плошки с уксусом. Надо было только добавить перца. Раза два за всё студенчество ходили в ресторан «Арктика»,  это на Кировке. (Тогда там не было пешеходной зоны).  Главным образом потанцевать. А ещё нравилось «динамить» парней, с которыми танцевали. Вроде бы вот-вот…, но быстро сматывались.  

Неплохо жилось, когда после каникул мы возвращались в свою общагу и привозили родительскую «дань». Из деревень девчонки везли картошку, капусту, яйца. Из нашего города я привозила деликатесы, консервы.  Родители снабжали. Всё делили поровну. По просьбе одной девушки (дочери зав.кафедрой) я однажды привезла банку чёрной икры. Она у нас продавалась  свободно. Взять «чаевые» сверх цены даже в голову не приходило. 

Из общественной жизни можно вспомнить  участие в русском хоре. Голоса у меня певческого никакого, но на это не смотрели. Нас всех обязали готовиться к городскому смотру художественной самодеятельности. В смотре участвовали студенты Политехнического, Сельскохозяйственного и педагогического. В день репетиции нас загоняли в аудиторию, баянист растягивал меха, и мы голосили  что-то там про деревенскую любовь. Что интересно, с обратной стороны нас закрывали на швабру (!!!), а дверь открывали только после репетиции. На смотре нас разодели в русские сарафаны и в парики с косами. 

Но для меня отрадой было состоять в редколлегии стенной газете. Очень интересная подобралась компания. Наша газета как-то заняла первое место среди вышеперечисленных институтов. Я рисовала  карикатуры,  дело немного опасное, можно нажить врагов. 

Иногда мы подрабатывали. Самая противная подработка – уборщица в бане. Приходить надо было к 11 вечера,  вымыть полы, соскоблить осклизлую грязь со скамеек (перчаток тогда не было). Возвращались с подружкой уже после часа ночи. По довольно тёмному городу. Стучались. Вахтерша Андреевна была очень строгой. У неё мышь не проскочила бы.  Разве что за взятку в качестве папирос. Она курила безбожно. Не мышь, Андреевна. Нас она впускала с ворчаньем, что никакого покоя на старости лет, но знала, что мы не гулёны, а идём с подработки. Утром часто вставали в 6 часов. Если была тёплая погода в летнюю сессию, шли с подругой в парк на Алом поле и там зубрили всё,  что предстояло сдать.  Была почти у всех своя «любовь-морковь». Где-то там вдали она и затерялась. Хотя в нашей группе справили две свадьбы. 

Интересно мы проводили летнюю практику. После второго курса целый месяц работали на раскопках под Миассом. Однажды раскопали, как предположил преподаватель-археолог,  жрицу. На ногах и руках скелета были красивые браслеты с бирюзой, а рядом стоял большой глиняный горшок, видимо  для разных ритуалов.   Что интересно, не успели мы закончить работу, как на горизонте появились тёмные тучи и такая разразилась гроза с сильным ветром, что чуть наши палатки не улетели. Кто-то заметил, что это жрица разгневалась, за то, что мы её потревожили.  (В челябинском краеведческом музее есть эти наши экспонаты). После третьего курса почти всё лето работали в «Артеке», а некоторые  в местных пионерских лагерях.   

Когда сдали гос.экзамены, устроили отвальную  для преподавателей. Выразили, таким образом, нашу глубокую благодарность. Кстати, преподаватели у нас были хорошие, преимущественно мужчины. Требовательные, строгие, но справедливые.

Читатель

Если вы стали очевидцем какого-либо события, присылайте сообщения, фото и видео на почту редакции panorama@ozersk74.ru, либо через форму добавления новостей, а также в нашу группу «ВКонтакте». Телефон редакции 5-94-14.